Дорогу осилит идущий
Не плохая обзорная статья-сборник
URL записи
23.09.2009 в 15:34
Пишет -=Darkchylde=-:...Мифы: Образ волка...
начала о нём позаботилась природа. Зверь получился сильный, смелый, страшный. Он жил чуть не по всей Земле, его глаза светились в темноте даже в безлунную ночь, а дикий вой поднимал со дна человеческой души что-то совсем нечеловеческое.
Вполне достаточно для того, чтобы стать символом.
ПредисловиеТурки считали его своим прародителем. Монгольский император Чингисхан был горд тем, что он — «сын волка». Свой род вели от волка индейцы племени тлинкитов, и хотя бы отчасти волками были грузинский царь Вахтанг I Горгослани и один из героев древнеиндийской «Махабхараты» (кому досталась волчья голова, кому — тело).
В делах войны и победы этот зверь тоже был в первых рядах. На древних землях Ирана и Греции воины представлялись в виде волков, а сваны на Кавказе прямо именовали боевую дружину волчьей стаей. Галльские воины украшали свои шлемы волчьими головами. Германцы зажаривали и ели волчье мясо, чтобы перенять бойцовские качества. Да что говорить!.. Даже мальчишек-скаутов во времена, казалось бы, вполне цивилизованные гордо именовали «волчатами».
Два могучих волка лежали у ног скандинавского бога войны Одина. А другой бог войны, олимпиец Марс, послал не какую-нибудь беленькую козочку или тучную корову, а мудрую волчицу, чтобы вскормила Ромула и Рема — будущих основателей его любимого города. И это не единственный случай: такая же мать-волчица присутствует в древнеиранских легендах и китайских хрониках VII века.
А получеловеки-полузвери? Если (нарушая чистоту эксперимента) считать вместе с шакалами и собаками, их наберётся по всему свету полтора десятка: Анубис и Упуат — в Древнем Египте, дабу — в Африке, Ыхкилики — у гренландских эскимосов…
Трудно бывает иногда понять и решить, чего больше в этих многовековых «танцах с волками» — восхищения или страха. Пожалуй, страх всё-таки перевешивает. За сотни лет до голливудского «Чужого» нервная дрожь таинственной «чуждости», какой-то тёмной потусторонности витала над зубастой головой серого волка. Что, собственно, делали Анубис с Упуатом? Один встречал мёртвых у порога загробного мира, другой прокладывал дорогу по «подземному Нилу», где солнечного бога Ра поджидали исчадья мрака.
Славяне вообще без обиняков считали волка посредником между «тем» и «этим» светом, а некоторые западные европейцы — самим Дьяволом. Актёры, исполнявшие эту страшную роль на сцене, одевались в волчьи шкуры, ибо Дьявол, приходя в наш мир, очень любит принимать волчье обличье.
Светлые силы боролись, как могли. На западе Европы праведное слово творило чудеса: Франциск Ассизский сделал свирепого хищника кротким, как агнец; в Бретани святой незрячий Эрве научил волка служить ему поводырём, а в Нормандии святой Остреберт и вовсе велел зверю носить бельё после стирки — вместо осла, которого тот загрыз.
Идея волчьей «чуждости» проросла, разумеется, и на уровне быта, конкретной человеческой повседневности. Чужой, другой, посторонний… И вот уже нашёлся якобы старый заговор, где славяне называют волчью стаю «ордой». А в другом фольклорном тексте (якобы) отдельно взятый серый волк и вовсе — еврей… Говорят, есть такие места, где даже вредный нарост на дереве и почерневшая сердцевина ствола назывались словом «волк». Кое-где в традиционных причитаниях во время свадьбы невеста прямо-таки должна была обозвать «волками серыми» братьев жениха, а женихова родня саму невесту — «волчицей».
Про легенды и говорить нечего: мировая мифология пропитана волчьей темой, как крепким вином. Несправедливая свадьба, превратившаяся в волчью стаю… Жестокие убийцы невинных, превращённые в волков… Особенно хорош самый великий и ужасный скандинавский волк Фенрир, который раскрывал «свою пасть так, что одна его челюсть касалась Неба, а другая — Земли». Чтобы связать это апокалипсическое чудовище, карлики, по просьбе бога Одина, сделали ленту «из шести элементов… Это шум кошачьих шагов, женская борода, корни горы, медвежье сухожилие, рыбье дыхание и птичья слюна»…
Если этого мало, можем сообщить, что существует легенда, согласно которой во всём виновата женщина. Та самая Ева, из-за которой первого человека изгнали из рая. На земле её женские глупости вовсе не закончились. Всевышний дал Адаму ивовый прутик, чтобы он мог его прикосновением создать что-нибудь полезное. Адам дотронулся до морских волн, и появилась съедобная овечка. Еве трогать прутик не разрешалось. Дальше всё понятно: за спиной отлучившегося Адама она стегнула что есть силы бедные морские волны, выскочил страшный-ужасный-зубастый волк, схватил овечку…
Марк Поул.
Остались оборотни: вервольфы, волколаки, волкодлаки… Серьёзное осознание этого феномена здесь неуместно. Для серьёзной, хотя и небесспорной попытки такого осознания существуют Зигмунд Фрейд, Герман Гессе и Джек Николсон, едва не загрызший Мишель Пфайффер в знаменитом кинофильме «Волк».
Вообще, интерес к волку в его, так сказать, мифологическом варианте весьма велик. Достаточно ввести в поисковую систему Интернета два слова «образ волка», и целый поток упоминаний, публикаций, ссылок обрушится с такой силой, как будто у нас на дворе непрерывный декабрь: по-чешски и по-латышски — «волчий месяц»…
Развернуто и многоСерый Волк
Лишь сейчас мы стали относиться к волкам враждебно, видеть в них воров и убийц, которых следует уничтожать безо всякой жалости. Совсем иным было отношение к "серым разбойникам" в древние времена: их считали родоначальниками многих народов и относились к ним с глубочайшим почтением, а то и обожествляли. За примерами далеко ходить не надо - всему миру известен бронзовый монумент волчице, установленный на Капитолийском холме в Риме. Согласно легенде она выкормила своим молоком двух малышей Ромула и Рема, в будущем - основателей города.
Детьми волчицы считали себя так же тюрки. В книге "Цивилизации Средиземья", ее авторы Антон Алексеевич Баков и Вадим Рудольфович Дубичев, не доверяя выводам исторической науки, обращаются к древним легендам: "Наука история ничего не может рассказать нам о том, как и откуда произошли тюрки. Легенды повествуют о том, как девятилетнего ребенка гунна враги бросили в болото с отрубленными руками и ногами, но мальчик выжил, и волчица родила от него десять сыновей, от которых и пошел род тюрков... Становятся нам понятны и черты национального характера, ценимые тюрками, - сила, жестокость, выносливость. Кстати, царская династия тюрок так и называлась Ашина - Волчья, а на знаменах тюрки вышивали золотые волчьи головы".
К сказанному авторами необходимо все кое-что добавить. Действительно, согласно наиболее древней тюркской легенде, известной по более поздним китайским хроникам (середины VI века н.э.), на предков тюрок, живших в одном из селений у Гаочана (в Северо-Западномй Китае), напали враги. Все погибли, кроме одного десятилетнего мальчика, которому обрубили ноги и руки. Беспомощного паренька вскормила волчица. Когда мальчик вырос, он женился на волчице, и у них родились десять сыновей. Один их них, "человек с великими способностями" - Ашина, стал родоначальником племени "тюрк". Его потомок Асинь-Шад вывел свой народ с гор Туфанского оазиса на Алтай. Эта легенда была широко распространена среди тюркских племен, что подтверждается находкой каменной плиты - Багутской стелы (581 - 587 годы), на которой кроме надписи была изображена волчица, а под брюхом у нее - маленькая фигурка человечка.
Древние иранцы считали, что их правитель Кир Великий был выкормлен волчицей (или собакой), подобно Маугли из сказки Киплинга. Эту удивительную историю, правда в зашифрованном виде, пересказал греческий историк Геродот.
Но сначала нужно рассказать обстоятельства, которые предшествовали этой удивительной истории. Деду Кира, царю Астиагу, как-то раз приснился сон, что у его дочери родиться мальчик, который свергнет с престола своего деда. Астиагу не хотелось расставаться с властью. Поэтому он схватил новорожденного внука, передал его своему родичу Гарпагу и велел убить младенца. Гарпаг пожалел малыша и отдал его на воспитание пастуху. Вот что об этом пишет Геродот:
"…Гарпаг послал вестника к одному пастуху-волопасу Астиага, который, как он знал, пас коров на горных пастбищах, где много диких зверей. Звали пастуха Митрадат. Жил он там с женой, которая также была рабыней Астиага. Имя ее на эллинском языке было Кино, а по-мидийски Спако ("собака" по-мидийски спако)"…Выслушав приказ, пастух взял на руки ребенка и вернулся в свою хижину. В это время жена его, со дня на день ожидавшая разрешения от бремени, по воле случая родила как раз тогда, когда муж ушел в город".
Очень остроумно эту легенду расшифровывают Надежда Алексеевна Николаева и Владимир Александрович Сафронов в книге "Истоки славянской и евразийской мифологии": ""А где же волчица?", - спросите вы, - "ведь Кира вскормила жена пастуха Спако-Кино. Но разгадка кроется как раз в имени воспитательницы: "Спако" по-мидийски означает "собака", а на греческом языке это звучит как "Кино". Легендарность и неправдоподобие ситуации были свернуты рассказчиком и перенесены в область имен. Возможно, в первоначальном варианте, известном Геродоту, Кира и выкармливала собака-волчица, но в дальнейшем при обработке мифа спасительница приняла образ женщины по имени "Собака".
Действительно, неудобно было иранцам сообщать греку, что их легендарного царя вскормила собака пастуха. Вот и назвали они "Собакой" его мифическую жену. Таким образом, и приличия были соблюдены, и легенду не сильно исказили.
Известен был миф о матери-волчице и германским народам. Она вскормила своим молоком легендарного Дитриха Бернского, прототипом которого был реальный человек - король остготов Теодорих, живший в конце пятого - начале шестого веков н.э.
В славянских мифах упоминается богатырь Вырвидуб или Вертодуб, которого, якобы, вскормила своим молоком волчица.
Словом, всем индоевропейским народам и их соседям, был известен миф о матери-волчице. Николаева и Сафронов считают, что единый миф сложился в IX тысячелетии до нашей эры. Волчица стала не только эмблемой - тотемом для многих народов, но она еще и лечила людей: "Удивительное сходство обнаруживается в вере тюркских и индоевропейских народов в волчьи обереги и амулеты, имеющие лечебную силу. Например, у славянских народов и у узбеков, которые никогда не встречались, существовали в качестве амулетов зубы и кости волка. И славяне, и узбеки лечились тем, что ели волчье сердце, с той разницей, что узбеки перетирали это сердце в порошок. Казахи, принадлежащие, как и узбеки к тюрко-язычным народам, растирали болезненную сыпь на человеке волчьим хвостом. Славяне носили при себе волчий хвост от болезни".
С течением времени образ Волчицы померк и внимание людей обратилось к ее сыну, Волку - серому брату героев многих сказаний.
В древние времена в Малой Азии существовало царство хеттов со столицей в Хаттуссе. Документы тогда писали на глиняных табличках. На одной из таких табличек, относящихся к XVII веку до н.э., был записан приказ царя Хаттусилиса Первого, который призывал своих воинов ""быть едиными, как волки в стае", как "род волка".
Скандинавского верховного бога постоянно сопровождали два верных стража - волки Гери (Жадный) и Фреки (Прожорливый).
В казахских сказаниях богатырь Коблек уподоупсется волку:
- Он разъярился, рассвирипел,
Один-одинешенек богатырь
Скачет, истреупсет врагов,
Словно волк, напавши на овец,
Рубит он их на скаку.
А в древней хакасской поэме "Албынжи" богатырь точно так же, как Иван-царевич в русской сказке, скачет, оседлав белого волка по имени Ах-Пуур:
- Встанет, Ах-Пуур, Белый волк, перед тобой,
Волк-богатырь, с гривой густой.
Он вместо коня будет тебе.
Он верным помощником будет тебе.
Ах-Пуура не надо седлать,
Сядь на него, он будет стоять.
Тогда по затылку потри шаром,
Тронется волк по простору бегом.
Чем ты сильнее будешь тереть,
Тем он быстрее будет лететь.
С ним никакого не надо коня.
Возможно, что именно наши предки, жившие на огромных евразийских просторах, были тем связующим звеном между Западом и Востоком, мостом между арийским и тюркскими мирами, по которому передавались мифы о волках-прародителях.
Во всяком случае, все как западные, так и восточные предания о волках нашли свое отражение в русском эпосе. Самый известный у нас Волк - герой сказки "Об Иван-царевиче, Жар-птице и Сером волке", ведь только благодаря его мудрости Ивану-царевичу удается совершить подвиги да и остаться в живых. Знакомство начинается с того, что Волк съедает коня Ивана и предлагает себя в качестве ездового животного: "Жаль мне тебя, Иван-царевич, что ты пеш изнурился; жаль мне и того, что я заел твоего доброго коня. Добро! Садись на меня, на серого волка, и скажи, куда тебя везти и зачем?" Иван-царевич сказал серому волку, куды ему ехать надобно; и серый волк помчался с ним пуще коня…"
Причем, гибель коня происходит вовсе не по вине Волка - царевич сам избирает тот путь, на котором того ожидала неминуемая гибель: "… В чистом поле стоит столб, а на столбу написаны эти слова: "Кто поедет от столба сего прямо, тот будет голоден и холоден; кто поедет в правую сторону, тот будет здрав и жив, а конь его будет мертв; а кто поедет в левую сторону, тот сам будет убит, а конь его жив и здрав останется". Иван-царевич прочел эту надпись и поехал в правую сторону, держа на уме: хотя конь его и убит будет, зато сам жив останется и со временем может достать себе другого коня".
Читая сказку, увлекаясь ее сюжетом, мы, вслед за Иваном-царевичем, отчего-то не удивляемся не только тому, что Волк разговаривает человечьим голосом, но и умению Серого оборачиваться …в королевну Елену: " Серый волк …ударился о сыру землю - и стал прекрасною королевною Еленою, так что никак и узнать нельзя, чтоб то не она была".
Во всех делах Волк куда прозорливее Ивана, знает секреты волшебных предметов, да вот толку от его советов не много: царевич все делает по-своему и потому не раз оказывается в трудном положении. Не говоря уж о смерти от рук братьев, Василия и Дмитриями тут тоже Волк приходит ему на помощь: "Иван-царевич лежал мертв на том месте ровно тридцать дней, и в то время набежал на него серый волк и узнал по духу Ивана-царевича. Захотел помочь ему - оживить, да не знал, как это сделать.
В то самое время увидел серый волк одного ворона и двух воронят, которые летали над трупом и хотели спуститься на землю и наесться мяса Ивана-царевича. Серый волк спрятался за куст, и как скоро воронята спустились на землю и начали есть тело Ивана-царевича, он выскочил из-за куста, схватил одного вороненка и хотел было разорвать его надвое. Тогда ворон спустился на землю, сел поодаль от серого волка и сказал ему: "Ох ты гой еси, серый волк! Не трогай моего младого детища; ведь он тебе ничего не сделал". - "Слушай, ворон воронович! - молвил серый волк. - Я твоего детища не трону и отпущу здрава и невредима, когда ты мне сослужишь службу: слетаешь за тридевять земель, в тридесятое государство, и принесешь мне мертвой и живой воды". На то ворон воронович сказал серому волку: "Я тебе службу эту сослужу, только не тронь ничем моего сына". Выговоря эти слова, ворон полетел и скоро скрылся из виду. На третий день ворон прилетел и принес с собой два пузырька: в одном - живая вода, в другом - мертвая, и отдал те пузырьки серому волку. Серый волк взял пузырьки, разорвал вороненка надвое, спрыснул его мертвою водою - и тот вороненок сросся, спрыснул живою водою - вороненок встрепенулся и полетел. Потом серый волк спрыснул Ивана-царевича мертвою водою - его тело срослося, спрыснул живою водою - Иван-царевич встал и промолвил: "Ах, куды как я долго спал!" На то сказал ему серый волк: "Да, Иван-царевич, спать бы тебе вечно, кабы не я…"
За съеденного коня Волк полностью расплатился с царевичем и на прощание сказал ему такие слова: "Ну, Иван-царевич, послужил я тебе довольно верою и правдою. Вот на сем месте разорвал я твоего коня надвое, до этого места и довез тебя. Слезай с меня, с серого волка, теперь есть у тебя конь златогривый, так ты сядь на него и поезжай, куда тебе надобно, а я тебе больше не слуга".
Конечно, Волк - не слуга человеку, не собака, но кто… же он? Только ли лесной зверь? Но ведь звери не разговаривают и не умеют превращаться в людей!
Не нужно было языковедом, чтобы узреть сходство в имени Волка и "скотьего бога" Волоса (или Велеса). Известно, что жрецы этого бога носили в качестве "форменной одежды" волчьи шкуры. Да и некоторые из русских князей, не чуждые волшебных умений, могли обращаться в волков, подобно тому, как сказочный Волк обратился в Елену Прекрасную. Речь идет о былинном князе Вольге Всеславиче:
- Дружина спит, Вольга не спит,
Он обернется серым волком,
Бегал, скакал по темным лесам и по раменью:
А бьет он звери сохатые,
А и волку, медведю спуску нет,
А и соболи, барсы - любимый кус!
Он зайцам, лисицам не брезгивал.
Много раз - и в разных смыслах, волк упоминается в "Слове о полку Игореве":
первый смысл: певец Боян сравнивается по быстроте мысли с серым волком и сизым орлом;
второй - князь Всеволод сравнивает с волками своих закаленных воинов: "А мои ти куряни сведоми къмети... сами скачють, акы серыи влъци в поле, ищучи себе чти, а князю славе";
третий - волчий вой предвещает беду войску Игоря;
четвертый - половецкие ханы Гзак и Кончак сравниваются с серыми волками, которые, кружа, подбираются все ближе к русскому воинству, готовятся внезапно напасть;
пятый - коварный князь Всеслав Брячиславич, князь из города Полоцка сравнивается по скорости своих перемещений с волком (в "Слове" рассказывается о том, как Всеслав, внук Изяслава, враждовал с внуками Ярослава Мудрого. Он взял Новгород ("оттвори врата Новуграду, разшибе славу Ярославу"), но вскоре Изяслав и Всеволод Ярославичи разбили его на Немиге. Убежав в Киев, Всеслав был заключен там Ярославичами в тюрьму. Но затем сами Ярославичи были разбиты половцами, и взбунтовавшиеся киевляне, освободив Всеслава, посадили его на киевский престол. Против него направился изгнанный киевлянами Изяслав Ярославич. Встреча между князьями произошла у Белгорода, но Всеслав, предвидя поражение, бежал и еще до восхода солнца был в Полоцке - драпанул, как волк, спасая свою шкуру);
шестой - упоминание об обротничестве этого князя (как у былинного Вольги): "Всеслав князь людем судяше, князем грады рядяше, а сам в ночь влъком рыскаше: из Кыева дорискаше до кур Тмутороканя, великому Хръсови влъком путь прерыскаше",то есть, в стихотворном переводе (Николая Заболоцкого) на современный язык это звучит так:
- Тот Всеслав людей судом судил,
Города Всеслав князьям делил,
Сам всю ночь, как зверь, блуждал в тумане,
Вечер-в Киеве, до зорь-в Тмуторокани,
Словно волк, напав на верный путь,
Мог он Хорсу бег пересягнуть.
В этом переводе Всеслав блуждает ночью в тумане не в шкуре волка, а - "словно волк". Ну, невозможно было в советские времена написать об оборотничестве, что русский князь и в самом деле превращался в волка-оборотня.
В стилистически неловком подстрочном переводе смысл первоисточника все же сохранен:
- Всеслав-князь людям суд правил,
князьям города рядил,
а сам в ночи волком рыскал:
из Киева дорыскивал до петухов Тмутороканя,
великому Хорсу волком путь перерыскивал.
(Тмуторокань (или Тмутаракань - древнерусский город X-XII веков, на Таманском полуострове, современная станица Таманская. Возник на месте античной Гермонассы и хазарской Таматархи. Сохранились руины оборонительных стен, домов и собора. Хорс - бог в славяно-русской мифологии, одно из названий бога солнца).
Уже цитированный нами в этой главе греческий "отец истории" Геродот подчеркивал неразрывную связь невров (академик Борис Александрович Рыбаков считал невров славянами), живущих на северных границах скифского мира с волком: "Эти люди, по-видимому, колдуны... Каждый невр ежегодно на несколько дней обращается в волка, а затем принимает человеческий облик".
По этому поводу Николаева и Сафронов пишут: "Змей Огненный волк в сербском эпосе - предводитель дружины. Его редкое сходство с Всеславом-Волхвом и развивающим этот сюжет князем Всеславом Полоцким восходит к эпохе общеславянского единства и к мифу той эпохи о князе - предводителе дружины, у которого с рождения обнаруживаются знаки волшебной власти.
Сюжет о Волхе Всеславльевиче и его походе в Индию принадлежит архаичному слою в русском былинном эпосе. Обернувшись волком, он бегает по лесам и "бьет звери сохатые". Доходит до столицы "индийского царя", превращает своих воинов в муравьев и неожиданно захватывает город. В образе Волха Всеславича отразился славянский бог Волос-Велес, в котором есть тоже змеиные черты. Получается сочетание аналогичное Змею Огненному Волку".
Впрочем, про оборотней у нас разговор впереди. Сейчас же хотелось бы упомянуть о Егории волчьем пастыре, о котором написал в одном из своих ранних стихотворений Алексей Николаевич Толстой:
В поле голодном
Страшно и скучно.
Ветер холодный
Свищет докучно.
Крадется ночью
Стая бирючья,
Серые клочья,
Лапы что крючья.
Сядут в бурьяне,
Хмуро завоют;
Землю в кургане
Лапами роют.
Пастырь Егорий
Спит под землею.
Горькое горе,
Время ночное...
Встал он из ямы,
Бурый, лохматый,
Двинул плечами
Ржавые латы.
Прянул на зверя...
Дикая стая,
Пастырю веря,
Мчит, завывая.
Месяц из тучи
Глянул рогами,
Пастырь бирючий
Лязгнул зубами.
Горькое горе
В поле томится.
Ищет Егорий,
Чем поживиться...
Некоторые ученые считают, что Егорий волчий пастырь - это переосмысленный в народе образ Георгия Победоносца. Вряд ли это так. Что общего, кроме имени (Егорий это, действительно народная форма имени Георгий), может быть между христианским мучеником и богом животных? Скорее, нужно искать сходство между Егорием и гиперборейским богом Аполлоном, повелевавшим волками (точно так же, как его сестра Артемида изначально была повелительницей медведей). Причем, сам Егорий был человеком или, что, весьма вероятно, оборотнем. Если вы внимательно прочитали отрывок былины о князе Волхе Всеславиче, то не могли не обратить внимания, что тот, оборачиваясь, все же не становился вполне волком; волкам-то от него больше всего и доставалось: "А и волку, медведю спуску нет". Именно таким в народных преданиях и был Егорий, которому следовало жертвовать часть урожае. Тогда он защищал крестьянский скот от набегов своего "серого воинства". Если же какой-то волк нарушал этот запрет, то хозяин карал его очень сурово: просто вбивал тому в глотку камень и волк, не способный ни есть, ни пить, умирал от голода. Но, если люди забывали о Егории, не приносили ему жертв, то у него не было повода для сдерживания волчьих стай - они резали скот, сколько их душе было угодно; больше убивали, чем ели.
А теперь - самое главное. Волчица-тотем, волк- помощник на охоте - это вполне понятно и объяснимо, а что такое "Хлебный волк", о котором довольно подробно пишет в своей знаменитой книге "Золотая ветвь" Джеймс Джордж Фрэзер: " Начнем с духа хлеба в облике волка или собаки. Такое представление о нем распространено во Франции, в Германии и в славянских странах. Так, когда волны хлеба колышутся на ветру, крестьяне нередко говорят: "По хлебам проходит волк", "Ржаной волк проносится по полю", "В поле волк", "В поле бешеная собака", "Там большой пес". Когда дети собираются в поля собирать колосья и васильки, взрослые предостерегают их, говоря: "В хлебах сидит большой пес", "В хлебе сидит волк - он разорвет вас на куски", "Волк вас съест". Детей предостерегают не от простого, а от так называемого Хлебного, Ржаного или другого подобного волка. Их, к примеру, предупреждают: "Дети, придет Ржаной волк и вас съест", "Ржаной волк утащит вас" и т. д. И все же по своему внешнему виду такой волк ничем не отличается от обычного волка".
Автор этой книги не является знатоком народных поверий германских народов, но нам кое-что известно о смысле "Хлебного волка" у славян. Так, на браслетах древнерусских мастеров XII - XV веков изображен волк в узорчатом поясе; из хвоста у него растет зеленый побег. Эти браслеты назывались "русальскими" и были ритуально связаны с молениями о дожде, о живительной, с плодородием земли и плодородием в более широком смысле слова. Первым волком, выгравированным на русском серебре, является волк на оправе турьего рога из Черной могилы из Чернигова. О значении этой находки Рыбаков писал: "Этот волк, как и его сказочные потомки, благожелательны к человеку и к жизненному началу вообще." Да и на православных храмах, в частности на Дмитровском соборе во Владимире изображено свыше двух десятков волков. Среди них есть и волки с "процветшими хвостами".
С этим вполне согласуется поверье сербов о том, что волк приносит удачу и может предсказывать урожай. Казалось бы, с чего бы лесному жителю интересоваться созреванием колосьев? Этому есть вполне внятное объяснение: волк, агрессивный самец, охотник - воплощенное мужское начало. Сам, будучи частью природы, он может выступать как оплодотворитель природы - растительности, пассивно женской по своей сути. Чтобы наши рассуждения не выглядели произвольными фантазиями, скажем, что у "Хлебного волка" на древнерусских браслетах есть конкретное имя - Семаргл. Этого посланца богов иногда изображали в виде небесной собаки (или крылатого волка). Он так же отвечал за всхожесть семян. За Семергла пили из турьих рогов, которые украшались чеканкой с изображением волка с хвостом из растений.
Точно так же за сохранность урожая отвечал Егорий волчий пастырь. Ну, а в Синей Сварге, на ее небесных полях и вовсе - "волки траву". Так что никакой тайны "Хлебного волка" нет, ведь и в русских сказках волки подчас клянутся не есть мяса, а полностью перейти на растительную пищу.
(Русские пословицы о волке)
Не за то волка бьют, что сер, а за то, что овцу съел. Волка ноги кормят. Что у волка в зубах, то Егорий дал. Как волка ни корми, а он все в лес смотрит. Пастухи воруют, а на волка поклеп. Волку сеном брюха не набить, так создан. Знать волка и в овечьей шкуре Сытый волк смирнее ненасытного человека. Не суйся в волки с собачьим хвостом. Кто волком родился, тому лисой не бывать. Не все, что серо, волк. Сказал бы словечко, да волк недалечко Веселье волку, как не слышать за собою гонку. Счастье, что волк: обманет, в лес уйдет. Верь волчьим слезам. Ловит волк, да ловят и волка. После нас, хоть волк траву ешь. Коли конь, да не мой, так волк его ешь! И волки сыты, и овцы целы. Волк дорогу перебежит к счастью. Помяни волка, а волк тут. Стал бы кормить и волка, коли б траву ел.
Волковы.
У многих народов существовала традиция давать имена по тотемному животному. Эти почетные прозвища,передававшиеся по наследству детям,внукам и правнукам, превратились в "животные" фамилии. В России, наряду с Медведевыми, Зайцевыми,Орловыми,Соколовыми,одной из самых распространенной была фамилия Волковых. Одному из старинных дворянских родов дал начало знатный литовец Григорий Волк, прибывший в Россию в начале XVI века. Дети Григория уже именовались по отцу (чьими?) - Волковыми. Так от старшего сына, Василия Ивановича Волкова пошло самое большое потомство,известное в Вологодской, Костромской, Новгородской, Московской, Санкт-Петербургской и Ярославской губерниях. Вполне оправдывая свою фамилию многие Волковы прославились в ратном деле:служили воеводами и стольниками. Так,из потомков Абрама Васильевича (внука Григория Волка), участвовавшего в 1634 году при осаде Смоленска, известны Андрей Алексеевич, убитый в сражении при Лесном (1708 год); Алексей Андреевич (1738 - 1796 годы), генерал-поручик, пермский и тобольский генерал-губернатор; Аполлон Андреевич (1739 - 1806 годы), сенатор; Сергей Аполлонович (умер в 1854 г.), попечитель Московского университета.
Нет никакой возможности перечислить всех прославленных людей,носивших эту фамилию. Но о некоторых из них мы просто не можем не упомянуть,так как их имена сами стали мифами - одни широко известными,другие - незаслуженно и преждевременно забытыми.
Первым в этом ряду следует назвать Федора Григорьевича Волкова (1729 - 1763) - первого русского профессионального актера, основателя русского театра, вторым - Федора Ивановича Волкова (1755 - 1803) - одного из первых отечественных архитекторов; третьим - Ефима Ефимовича Волкова (1844 - 1920 ) - известного живописца-передвижника (в Третьяковской галерее хранятся его работы "Болото", "Ранний снег", Осень", в Русском музее - картина "Над рекой").
Надо вспомнить так же славного воеводу Зиновия Васильевича Волкова (1656 - 1660),отличившегося во время войны со шведами боевыми подвигами, и Алексея Степановича Волкова (1726 - 1769),который,не раз рискуя быть обезглавленным турками,способствовал возвращению славян из Турции на родину,на берега Днепра и Южного Буга (правда,он удивился бы,узнав,что потомки возвращенных им славян отделились от России,образовав собственное государство).
В новые времена прославились два космонавта - Александр Александрович Волков (род в 1948 году) и Владислав Николаевич Волков (1935 -1971), после гибели последнего в Казахстане его именем названы кратер на Луне, астероид, научно-исследовательское судно, улицы в Москве и других городах. Известны два писателя - Александр Мелентьевич Волков (1891-1977),автор известной серии книг для детей от "Волшебника Изумрудного города" до "Желтого тумана" и публицист Олег Васильевич Волков (1900 -1996)чья жизнь овеяна легендами.Дворянин,вступивший в армию Корнилова и пытавшийся спасти от расстела царскую семью,тридцать лет провел в лагерях ГУЛАГа. После освобождения отдал весь свой талант защите национального наследия России, сохранению чистоты русского языка, культуры, природной и исторической среды. Стал лауреатом Государственной премии России и кавалером ордена Франции за заслуги в области литературы и искусства.
Надо так же упомянуть Александр Николаевич Волкова(1886-1957), российского живописца-кубиста,который прожил жизнь в Узбекистане и воспел этот прекрасный край в своих полотнах.
URL записиначала о нём позаботилась природа. Зверь получился сильный, смелый, страшный. Он жил чуть не по всей Земле, его глаза светились в темноте даже в безлунную ночь, а дикий вой поднимал со дна человеческой души что-то совсем нечеловеческое.Вполне достаточно для того, чтобы стать символом.
ПредисловиеТурки считали его своим прародителем. Монгольский император Чингисхан был горд тем, что он — «сын волка». Свой род вели от волка индейцы племени тлинкитов, и хотя бы отчасти волками были грузинский царь Вахтанг I Горгослани и один из героев древнеиндийской «Махабхараты» (кому досталась волчья голова, кому — тело).
В делах войны и победы этот зверь тоже был в первых рядах. На древних землях Ирана и Греции воины представлялись в виде волков, а сваны на Кавказе прямо именовали боевую дружину волчьей стаей. Галльские воины украшали свои шлемы волчьими головами. Германцы зажаривали и ели волчье мясо, чтобы перенять бойцовские качества. Да что говорить!.. Даже мальчишек-скаутов во времена, казалось бы, вполне цивилизованные гордо именовали «волчатами».
Два могучих волка лежали у ног скандинавского бога войны Одина. А другой бог войны, олимпиец Марс, послал не какую-нибудь беленькую козочку или тучную корову, а мудрую волчицу, чтобы вскормила Ромула и Рема — будущих основателей его любимого города. И это не единственный случай: такая же мать-волчица присутствует в древнеиранских легендах и китайских хрониках VII века.
А получеловеки-полузвери? Если (нарушая чистоту эксперимента) считать вместе с шакалами и собаками, их наберётся по всему свету полтора десятка: Анубис и Упуат — в Древнем Египте, дабу — в Африке, Ыхкилики — у гренландских эскимосов…
Трудно бывает иногда понять и решить, чего больше в этих многовековых «танцах с волками» — восхищения или страха. Пожалуй, страх всё-таки перевешивает. За сотни лет до голливудского «Чужого» нервная дрожь таинственной «чуждости», какой-то тёмной потусторонности витала над зубастой головой серого волка. Что, собственно, делали Анубис с Упуатом? Один встречал мёртвых у порога загробного мира, другой прокладывал дорогу по «подземному Нилу», где солнечного бога Ра поджидали исчадья мрака.
Славяне вообще без обиняков считали волка посредником между «тем» и «этим» светом, а некоторые западные европейцы — самим Дьяволом. Актёры, исполнявшие эту страшную роль на сцене, одевались в волчьи шкуры, ибо Дьявол, приходя в наш мир, очень любит принимать волчье обличье.
Светлые силы боролись, как могли. На западе Европы праведное слово творило чудеса: Франциск Ассизский сделал свирепого хищника кротким, как агнец; в Бретани святой незрячий Эрве научил волка служить ему поводырём, а в Нормандии святой Остреберт и вовсе велел зверю носить бельё после стирки — вместо осла, которого тот загрыз.
Идея волчьей «чуждости» проросла, разумеется, и на уровне быта, конкретной человеческой повседневности. Чужой, другой, посторонний… И вот уже нашёлся якобы старый заговор, где славяне называют волчью стаю «ордой». А в другом фольклорном тексте (якобы) отдельно взятый серый волк и вовсе — еврей… Говорят, есть такие места, где даже вредный нарост на дереве и почерневшая сердцевина ствола назывались словом «волк». Кое-где в традиционных причитаниях во время свадьбы невеста прямо-таки должна была обозвать «волками серыми» братьев жениха, а женихова родня саму невесту — «волчицей».
Про легенды и говорить нечего: мировая мифология пропитана волчьей темой, как крепким вином. Несправедливая свадьба, превратившаяся в волчью стаю… Жестокие убийцы невинных, превращённые в волков… Особенно хорош самый великий и ужасный скандинавский волк Фенрир, который раскрывал «свою пасть так, что одна его челюсть касалась Неба, а другая — Земли». Чтобы связать это апокалипсическое чудовище, карлики, по просьбе бога Одина, сделали ленту «из шести элементов… Это шум кошачьих шагов, женская борода, корни горы, медвежье сухожилие, рыбье дыхание и птичья слюна»…
Если этого мало, можем сообщить, что существует легенда, согласно которой во всём виновата женщина. Та самая Ева, из-за которой первого человека изгнали из рая. На земле её женские глупости вовсе не закончились. Всевышний дал Адаму ивовый прутик, чтобы он мог его прикосновением создать что-нибудь полезное. Адам дотронулся до морских волн, и появилась съедобная овечка. Еве трогать прутик не разрешалось. Дальше всё понятно: за спиной отлучившегося Адама она стегнула что есть силы бедные морские волны, выскочил страшный-ужасный-зубастый волк, схватил овечку…
Марк Поул.
Остались оборотни: вервольфы, волколаки, волкодлаки… Серьёзное осознание этого феномена здесь неуместно. Для серьёзной, хотя и небесспорной попытки такого осознания существуют Зигмунд Фрейд, Герман Гессе и Джек Николсон, едва не загрызший Мишель Пфайффер в знаменитом кинофильме «Волк».
Вообще, интерес к волку в его, так сказать, мифологическом варианте весьма велик. Достаточно ввести в поисковую систему Интернета два слова «образ волка», и целый поток упоминаний, публикаций, ссылок обрушится с такой силой, как будто у нас на дворе непрерывный декабрь: по-чешски и по-латышски — «волчий месяц»…
Развернуто и многоСерый Волк
Лишь сейчас мы стали относиться к волкам враждебно, видеть в них воров и убийц, которых следует уничтожать безо всякой жалости. Совсем иным было отношение к "серым разбойникам" в древние времена: их считали родоначальниками многих народов и относились к ним с глубочайшим почтением, а то и обожествляли. За примерами далеко ходить не надо - всему миру известен бронзовый монумент волчице, установленный на Капитолийском холме в Риме. Согласно легенде она выкормила своим молоком двух малышей Ромула и Рема, в будущем - основателей города.
Детьми волчицы считали себя так же тюрки. В книге "Цивилизации Средиземья", ее авторы Антон Алексеевич Баков и Вадим Рудольфович Дубичев, не доверяя выводам исторической науки, обращаются к древним легендам: "Наука история ничего не может рассказать нам о том, как и откуда произошли тюрки. Легенды повествуют о том, как девятилетнего ребенка гунна враги бросили в болото с отрубленными руками и ногами, но мальчик выжил, и волчица родила от него десять сыновей, от которых и пошел род тюрков... Становятся нам понятны и черты национального характера, ценимые тюрками, - сила, жестокость, выносливость. Кстати, царская династия тюрок так и называлась Ашина - Волчья, а на знаменах тюрки вышивали золотые волчьи головы".
К сказанному авторами необходимо все кое-что добавить. Действительно, согласно наиболее древней тюркской легенде, известной по более поздним китайским хроникам (середины VI века н.э.), на предков тюрок, живших в одном из селений у Гаочана (в Северо-Западномй Китае), напали враги. Все погибли, кроме одного десятилетнего мальчика, которому обрубили ноги и руки. Беспомощного паренька вскормила волчица. Когда мальчик вырос, он женился на волчице, и у них родились десять сыновей. Один их них, "человек с великими способностями" - Ашина, стал родоначальником племени "тюрк". Его потомок Асинь-Шад вывел свой народ с гор Туфанского оазиса на Алтай. Эта легенда была широко распространена среди тюркских племен, что подтверждается находкой каменной плиты - Багутской стелы (581 - 587 годы), на которой кроме надписи была изображена волчица, а под брюхом у нее - маленькая фигурка человечка.
Древние иранцы считали, что их правитель Кир Великий был выкормлен волчицей (или собакой), подобно Маугли из сказки Киплинга. Эту удивительную историю, правда в зашифрованном виде, пересказал греческий историк Геродот.
Но сначала нужно рассказать обстоятельства, которые предшествовали этой удивительной истории. Деду Кира, царю Астиагу, как-то раз приснился сон, что у его дочери родиться мальчик, который свергнет с престола своего деда. Астиагу не хотелось расставаться с властью. Поэтому он схватил новорожденного внука, передал его своему родичу Гарпагу и велел убить младенца. Гарпаг пожалел малыша и отдал его на воспитание пастуху. Вот что об этом пишет Геродот:
"…Гарпаг послал вестника к одному пастуху-волопасу Астиага, который, как он знал, пас коров на горных пастбищах, где много диких зверей. Звали пастуха Митрадат. Жил он там с женой, которая также была рабыней Астиага. Имя ее на эллинском языке было Кино, а по-мидийски Спако ("собака" по-мидийски спако)"…Выслушав приказ, пастух взял на руки ребенка и вернулся в свою хижину. В это время жена его, со дня на день ожидавшая разрешения от бремени, по воле случая родила как раз тогда, когда муж ушел в город".
Очень остроумно эту легенду расшифровывают Надежда Алексеевна Николаева и Владимир Александрович Сафронов в книге "Истоки славянской и евразийской мифологии": ""А где же волчица?", - спросите вы, - "ведь Кира вскормила жена пастуха Спако-Кино. Но разгадка кроется как раз в имени воспитательницы: "Спако" по-мидийски означает "собака", а на греческом языке это звучит как "Кино". Легендарность и неправдоподобие ситуации были свернуты рассказчиком и перенесены в область имен. Возможно, в первоначальном варианте, известном Геродоту, Кира и выкармливала собака-волчица, но в дальнейшем при обработке мифа спасительница приняла образ женщины по имени "Собака".
Действительно, неудобно было иранцам сообщать греку, что их легендарного царя вскормила собака пастуха. Вот и назвали они "Собакой" его мифическую жену. Таким образом, и приличия были соблюдены, и легенду не сильно исказили.
Известен был миф о матери-волчице и германским народам. Она вскормила своим молоком легендарного Дитриха Бернского, прототипом которого был реальный человек - король остготов Теодорих, живший в конце пятого - начале шестого веков н.э.
В славянских мифах упоминается богатырь Вырвидуб или Вертодуб, которого, якобы, вскормила своим молоком волчица.
Словом, всем индоевропейским народам и их соседям, был известен миф о матери-волчице. Николаева и Сафронов считают, что единый миф сложился в IX тысячелетии до нашей эры. Волчица стала не только эмблемой - тотемом для многих народов, но она еще и лечила людей: "Удивительное сходство обнаруживается в вере тюркских и индоевропейских народов в волчьи обереги и амулеты, имеющие лечебную силу. Например, у славянских народов и у узбеков, которые никогда не встречались, существовали в качестве амулетов зубы и кости волка. И славяне, и узбеки лечились тем, что ели волчье сердце, с той разницей, что узбеки перетирали это сердце в порошок. Казахи, принадлежащие, как и узбеки к тюрко-язычным народам, растирали болезненную сыпь на человеке волчьим хвостом. Славяне носили при себе волчий хвост от болезни".
С течением времени образ Волчицы померк и внимание людей обратилось к ее сыну, Волку - серому брату героев многих сказаний.
В древние времена в Малой Азии существовало царство хеттов со столицей в Хаттуссе. Документы тогда писали на глиняных табличках. На одной из таких табличек, относящихся к XVII веку до н.э., был записан приказ царя Хаттусилиса Первого, который призывал своих воинов ""быть едиными, как волки в стае", как "род волка".
Скандинавского верховного бога постоянно сопровождали два верных стража - волки Гери (Жадный) и Фреки (Прожорливый).
В казахских сказаниях богатырь Коблек уподоупсется волку:
- Он разъярился, рассвирипел,
Один-одинешенек богатырь
Скачет, истреупсет врагов,
Словно волк, напавши на овец,
Рубит он их на скаку.
А в древней хакасской поэме "Албынжи" богатырь точно так же, как Иван-царевич в русской сказке, скачет, оседлав белого волка по имени Ах-Пуур:
- Встанет, Ах-Пуур, Белый волк, перед тобой,
Волк-богатырь, с гривой густой.
Он вместо коня будет тебе.
Он верным помощником будет тебе.
Ах-Пуура не надо седлать,
Сядь на него, он будет стоять.
Тогда по затылку потри шаром,
Тронется волк по простору бегом.
Чем ты сильнее будешь тереть,
Тем он быстрее будет лететь.
С ним никакого не надо коня.
Возможно, что именно наши предки, жившие на огромных евразийских просторах, были тем связующим звеном между Западом и Востоком, мостом между арийским и тюркскими мирами, по которому передавались мифы о волках-прародителях.
Во всяком случае, все как западные, так и восточные предания о волках нашли свое отражение в русском эпосе. Самый известный у нас Волк - герой сказки "Об Иван-царевиче, Жар-птице и Сером волке", ведь только благодаря его мудрости Ивану-царевичу удается совершить подвиги да и остаться в живых. Знакомство начинается с того, что Волк съедает коня Ивана и предлагает себя в качестве ездового животного: "Жаль мне тебя, Иван-царевич, что ты пеш изнурился; жаль мне и того, что я заел твоего доброго коня. Добро! Садись на меня, на серого волка, и скажи, куда тебя везти и зачем?" Иван-царевич сказал серому волку, куды ему ехать надобно; и серый волк помчался с ним пуще коня…"
Причем, гибель коня происходит вовсе не по вине Волка - царевич сам избирает тот путь, на котором того ожидала неминуемая гибель: "… В чистом поле стоит столб, а на столбу написаны эти слова: "Кто поедет от столба сего прямо, тот будет голоден и холоден; кто поедет в правую сторону, тот будет здрав и жив, а конь его будет мертв; а кто поедет в левую сторону, тот сам будет убит, а конь его жив и здрав останется". Иван-царевич прочел эту надпись и поехал в правую сторону, держа на уме: хотя конь его и убит будет, зато сам жив останется и со временем может достать себе другого коня".
Читая сказку, увлекаясь ее сюжетом, мы, вслед за Иваном-царевичем, отчего-то не удивляемся не только тому, что Волк разговаривает человечьим голосом, но и умению Серого оборачиваться …в королевну Елену: " Серый волк …ударился о сыру землю - и стал прекрасною королевною Еленою, так что никак и узнать нельзя, чтоб то не она была".
Во всех делах Волк куда прозорливее Ивана, знает секреты волшебных предметов, да вот толку от его советов не много: царевич все делает по-своему и потому не раз оказывается в трудном положении. Не говоря уж о смерти от рук братьев, Василия и Дмитриями тут тоже Волк приходит ему на помощь: "Иван-царевич лежал мертв на том месте ровно тридцать дней, и в то время набежал на него серый волк и узнал по духу Ивана-царевича. Захотел помочь ему - оживить, да не знал, как это сделать.
В то самое время увидел серый волк одного ворона и двух воронят, которые летали над трупом и хотели спуститься на землю и наесться мяса Ивана-царевича. Серый волк спрятался за куст, и как скоро воронята спустились на землю и начали есть тело Ивана-царевича, он выскочил из-за куста, схватил одного вороненка и хотел было разорвать его надвое. Тогда ворон спустился на землю, сел поодаль от серого волка и сказал ему: "Ох ты гой еси, серый волк! Не трогай моего младого детища; ведь он тебе ничего не сделал". - "Слушай, ворон воронович! - молвил серый волк. - Я твоего детища не трону и отпущу здрава и невредима, когда ты мне сослужишь службу: слетаешь за тридевять земель, в тридесятое государство, и принесешь мне мертвой и живой воды". На то ворон воронович сказал серому волку: "Я тебе службу эту сослужу, только не тронь ничем моего сына". Выговоря эти слова, ворон полетел и скоро скрылся из виду. На третий день ворон прилетел и принес с собой два пузырька: в одном - живая вода, в другом - мертвая, и отдал те пузырьки серому волку. Серый волк взял пузырьки, разорвал вороненка надвое, спрыснул его мертвою водою - и тот вороненок сросся, спрыснул живою водою - вороненок встрепенулся и полетел. Потом серый волк спрыснул Ивана-царевича мертвою водою - его тело срослося, спрыснул живою водою - Иван-царевич встал и промолвил: "Ах, куды как я долго спал!" На то сказал ему серый волк: "Да, Иван-царевич, спать бы тебе вечно, кабы не я…"
За съеденного коня Волк полностью расплатился с царевичем и на прощание сказал ему такие слова: "Ну, Иван-царевич, послужил я тебе довольно верою и правдою. Вот на сем месте разорвал я твоего коня надвое, до этого места и довез тебя. Слезай с меня, с серого волка, теперь есть у тебя конь златогривый, так ты сядь на него и поезжай, куда тебе надобно, а я тебе больше не слуга".
Конечно, Волк - не слуга человеку, не собака, но кто… же он? Только ли лесной зверь? Но ведь звери не разговаривают и не умеют превращаться в людей!
Не нужно было языковедом, чтобы узреть сходство в имени Волка и "скотьего бога" Волоса (или Велеса). Известно, что жрецы этого бога носили в качестве "форменной одежды" волчьи шкуры. Да и некоторые из русских князей, не чуждые волшебных умений, могли обращаться в волков, подобно тому, как сказочный Волк обратился в Елену Прекрасную. Речь идет о былинном князе Вольге Всеславиче:
- Дружина спит, Вольга не спит,
Он обернется серым волком,
Бегал, скакал по темным лесам и по раменью:
А бьет он звери сохатые,
А и волку, медведю спуску нет,
А и соболи, барсы - любимый кус!
Он зайцам, лисицам не брезгивал.
Много раз - и в разных смыслах, волк упоминается в "Слове о полку Игореве":
первый смысл: певец Боян сравнивается по быстроте мысли с серым волком и сизым орлом;
второй - князь Всеволод сравнивает с волками своих закаленных воинов: "А мои ти куряни сведоми къмети... сами скачють, акы серыи влъци в поле, ищучи себе чти, а князю славе";
третий - волчий вой предвещает беду войску Игоря;
четвертый - половецкие ханы Гзак и Кончак сравниваются с серыми волками, которые, кружа, подбираются все ближе к русскому воинству, готовятся внезапно напасть;
пятый - коварный князь Всеслав Брячиславич, князь из города Полоцка сравнивается по скорости своих перемещений с волком (в "Слове" рассказывается о том, как Всеслав, внук Изяслава, враждовал с внуками Ярослава Мудрого. Он взял Новгород ("оттвори врата Новуграду, разшибе славу Ярославу"), но вскоре Изяслав и Всеволод Ярославичи разбили его на Немиге. Убежав в Киев, Всеслав был заключен там Ярославичами в тюрьму. Но затем сами Ярославичи были разбиты половцами, и взбунтовавшиеся киевляне, освободив Всеслава, посадили его на киевский престол. Против него направился изгнанный киевлянами Изяслав Ярославич. Встреча между князьями произошла у Белгорода, но Всеслав, предвидя поражение, бежал и еще до восхода солнца был в Полоцке - драпанул, как волк, спасая свою шкуру);
шестой - упоминание об обротничестве этого князя (как у былинного Вольги): "Всеслав князь людем судяше, князем грады рядяше, а сам в ночь влъком рыскаше: из Кыева дорискаше до кур Тмутороканя, великому Хръсови влъком путь прерыскаше",то есть, в стихотворном переводе (Николая Заболоцкого) на современный язык это звучит так:
- Тот Всеслав людей судом судил,
Города Всеслав князьям делил,
Сам всю ночь, как зверь, блуждал в тумане,
Вечер-в Киеве, до зорь-в Тмуторокани,
Словно волк, напав на верный путь,
Мог он Хорсу бег пересягнуть.
В этом переводе Всеслав блуждает ночью в тумане не в шкуре волка, а - "словно волк". Ну, невозможно было в советские времена написать об оборотничестве, что русский князь и в самом деле превращался в волка-оборотня.
В стилистически неловком подстрочном переводе смысл первоисточника все же сохранен:
- Всеслав-князь людям суд правил,
князьям города рядил,
а сам в ночи волком рыскал:
из Киева дорыскивал до петухов Тмутороканя,
великому Хорсу волком путь перерыскивал.
(Тмуторокань (или Тмутаракань - древнерусский город X-XII веков, на Таманском полуострове, современная станица Таманская. Возник на месте античной Гермонассы и хазарской Таматархи. Сохранились руины оборонительных стен, домов и собора. Хорс - бог в славяно-русской мифологии, одно из названий бога солнца).
Уже цитированный нами в этой главе греческий "отец истории" Геродот подчеркивал неразрывную связь невров (академик Борис Александрович Рыбаков считал невров славянами), живущих на северных границах скифского мира с волком: "Эти люди, по-видимому, колдуны... Каждый невр ежегодно на несколько дней обращается в волка, а затем принимает человеческий облик".
По этому поводу Николаева и Сафронов пишут: "Змей Огненный волк в сербском эпосе - предводитель дружины. Его редкое сходство с Всеславом-Волхвом и развивающим этот сюжет князем Всеславом Полоцким восходит к эпохе общеславянского единства и к мифу той эпохи о князе - предводителе дружины, у которого с рождения обнаруживаются знаки волшебной власти.
Сюжет о Волхе Всеславльевиче и его походе в Индию принадлежит архаичному слою в русском былинном эпосе. Обернувшись волком, он бегает по лесам и "бьет звери сохатые". Доходит до столицы "индийского царя", превращает своих воинов в муравьев и неожиданно захватывает город. В образе Волха Всеславича отразился славянский бог Волос-Велес, в котором есть тоже змеиные черты. Получается сочетание аналогичное Змею Огненному Волку".
Впрочем, про оборотней у нас разговор впереди. Сейчас же хотелось бы упомянуть о Егории волчьем пастыре, о котором написал в одном из своих ранних стихотворений Алексей Николаевич Толстой:
В поле голодном
Страшно и скучно.
Ветер холодный
Свищет докучно.
Крадется ночью
Стая бирючья,
Серые клочья,
Лапы что крючья.
Сядут в бурьяне,
Хмуро завоют;
Землю в кургане
Лапами роют.
Пастырь Егорий
Спит под землею.
Горькое горе,
Время ночное...
Встал он из ямы,
Бурый, лохматый,
Двинул плечами
Ржавые латы.
Прянул на зверя...
Дикая стая,
Пастырю веря,
Мчит, завывая.
Месяц из тучи
Глянул рогами,
Пастырь бирючий
Лязгнул зубами.
Горькое горе
В поле томится.
Ищет Егорий,
Чем поживиться...
Некоторые ученые считают, что Егорий волчий пастырь - это переосмысленный в народе образ Георгия Победоносца. Вряд ли это так. Что общего, кроме имени (Егорий это, действительно народная форма имени Георгий), может быть между христианским мучеником и богом животных? Скорее, нужно искать сходство между Егорием и гиперборейским богом Аполлоном, повелевавшим волками (точно так же, как его сестра Артемида изначально была повелительницей медведей). Причем, сам Егорий был человеком или, что, весьма вероятно, оборотнем. Если вы внимательно прочитали отрывок былины о князе Волхе Всеславиче, то не могли не обратить внимания, что тот, оборачиваясь, все же не становился вполне волком; волкам-то от него больше всего и доставалось: "А и волку, медведю спуску нет". Именно таким в народных преданиях и был Егорий, которому следовало жертвовать часть урожае. Тогда он защищал крестьянский скот от набегов своего "серого воинства". Если же какой-то волк нарушал этот запрет, то хозяин карал его очень сурово: просто вбивал тому в глотку камень и волк, не способный ни есть, ни пить, умирал от голода. Но, если люди забывали о Егории, не приносили ему жертв, то у него не было повода для сдерживания волчьих стай - они резали скот, сколько их душе было угодно; больше убивали, чем ели.
А теперь - самое главное. Волчица-тотем, волк- помощник на охоте - это вполне понятно и объяснимо, а что такое "Хлебный волк", о котором довольно подробно пишет в своей знаменитой книге "Золотая ветвь" Джеймс Джордж Фрэзер: " Начнем с духа хлеба в облике волка или собаки. Такое представление о нем распространено во Франции, в Германии и в славянских странах. Так, когда волны хлеба колышутся на ветру, крестьяне нередко говорят: "По хлебам проходит волк", "Ржаной волк проносится по полю", "В поле волк", "В поле бешеная собака", "Там большой пес". Когда дети собираются в поля собирать колосья и васильки, взрослые предостерегают их, говоря: "В хлебах сидит большой пес", "В хлебе сидит волк - он разорвет вас на куски", "Волк вас съест". Детей предостерегают не от простого, а от так называемого Хлебного, Ржаного или другого подобного волка. Их, к примеру, предупреждают: "Дети, придет Ржаной волк и вас съест", "Ржаной волк утащит вас" и т. д. И все же по своему внешнему виду такой волк ничем не отличается от обычного волка".
Автор этой книги не является знатоком народных поверий германских народов, но нам кое-что известно о смысле "Хлебного волка" у славян. Так, на браслетах древнерусских мастеров XII - XV веков изображен волк в узорчатом поясе; из хвоста у него растет зеленый побег. Эти браслеты назывались "русальскими" и были ритуально связаны с молениями о дожде, о живительной, с плодородием земли и плодородием в более широком смысле слова. Первым волком, выгравированным на русском серебре, является волк на оправе турьего рога из Черной могилы из Чернигова. О значении этой находки Рыбаков писал: "Этот волк, как и его сказочные потомки, благожелательны к человеку и к жизненному началу вообще." Да и на православных храмах, в частности на Дмитровском соборе во Владимире изображено свыше двух десятков волков. Среди них есть и волки с "процветшими хвостами".
С этим вполне согласуется поверье сербов о том, что волк приносит удачу и может предсказывать урожай. Казалось бы, с чего бы лесному жителю интересоваться созреванием колосьев? Этому есть вполне внятное объяснение: волк, агрессивный самец, охотник - воплощенное мужское начало. Сам, будучи частью природы, он может выступать как оплодотворитель природы - растительности, пассивно женской по своей сути. Чтобы наши рассуждения не выглядели произвольными фантазиями, скажем, что у "Хлебного волка" на древнерусских браслетах есть конкретное имя - Семаргл. Этого посланца богов иногда изображали в виде небесной собаки (или крылатого волка). Он так же отвечал за всхожесть семян. За Семергла пили из турьих рогов, которые украшались чеканкой с изображением волка с хвостом из растений.
Точно так же за сохранность урожая отвечал Егорий волчий пастырь. Ну, а в Синей Сварге, на ее небесных полях и вовсе - "волки траву". Так что никакой тайны "Хлебного волка" нет, ведь и в русских сказках волки подчас клянутся не есть мяса, а полностью перейти на растительную пищу.
(Русские пословицы о волке)
Не за то волка бьют, что сер, а за то, что овцу съел. Волка ноги кормят. Что у волка в зубах, то Егорий дал. Как волка ни корми, а он все в лес смотрит. Пастухи воруют, а на волка поклеп. Волку сеном брюха не набить, так создан. Знать волка и в овечьей шкуре Сытый волк смирнее ненасытного человека. Не суйся в волки с собачьим хвостом. Кто волком родился, тому лисой не бывать. Не все, что серо, волк. Сказал бы словечко, да волк недалечко Веселье волку, как не слышать за собою гонку. Счастье, что волк: обманет, в лес уйдет. Верь волчьим слезам. Ловит волк, да ловят и волка. После нас, хоть волк траву ешь. Коли конь, да не мой, так волк его ешь! И волки сыты, и овцы целы. Волк дорогу перебежит к счастью. Помяни волка, а волк тут. Стал бы кормить и волка, коли б траву ел.
Волковы.
У многих народов существовала традиция давать имена по тотемному животному. Эти почетные прозвища,передававшиеся по наследству детям,внукам и правнукам, превратились в "животные" фамилии. В России, наряду с Медведевыми, Зайцевыми,Орловыми,Соколовыми,одной из самых распространенной была фамилия Волковых. Одному из старинных дворянских родов дал начало знатный литовец Григорий Волк, прибывший в Россию в начале XVI века. Дети Григория уже именовались по отцу (чьими?) - Волковыми. Так от старшего сына, Василия Ивановича Волкова пошло самое большое потомство,известное в Вологодской, Костромской, Новгородской, Московской, Санкт-Петербургской и Ярославской губерниях. Вполне оправдывая свою фамилию многие Волковы прославились в ратном деле:служили воеводами и стольниками. Так,из потомков Абрама Васильевича (внука Григория Волка), участвовавшего в 1634 году при осаде Смоленска, известны Андрей Алексеевич, убитый в сражении при Лесном (1708 год); Алексей Андреевич (1738 - 1796 годы), генерал-поручик, пермский и тобольский генерал-губернатор; Аполлон Андреевич (1739 - 1806 годы), сенатор; Сергей Аполлонович (умер в 1854 г.), попечитель Московского университета.
Нет никакой возможности перечислить всех прославленных людей,носивших эту фамилию. Но о некоторых из них мы просто не можем не упомянуть,так как их имена сами стали мифами - одни широко известными,другие - незаслуженно и преждевременно забытыми.
Первым в этом ряду следует назвать Федора Григорьевича Волкова (1729 - 1763) - первого русского профессионального актера, основателя русского театра, вторым - Федора Ивановича Волкова (1755 - 1803) - одного из первых отечественных архитекторов; третьим - Ефима Ефимовича Волкова (1844 - 1920 ) - известного живописца-передвижника (в Третьяковской галерее хранятся его работы "Болото", "Ранний снег", Осень", в Русском музее - картина "Над рекой").
Надо вспомнить так же славного воеводу Зиновия Васильевича Волкова (1656 - 1660),отличившегося во время войны со шведами боевыми подвигами, и Алексея Степановича Волкова (1726 - 1769),который,не раз рискуя быть обезглавленным турками,способствовал возвращению славян из Турции на родину,на берега Днепра и Южного Буга (правда,он удивился бы,узнав,что потомки возвращенных им славян отделились от России,образовав собственное государство).
В новые времена прославились два космонавта - Александр Александрович Волков (род в 1948 году) и Владислав Николаевич Волков (1935 -1971), после гибели последнего в Казахстане его именем названы кратер на Луне, астероид, научно-исследовательское судно, улицы в Москве и других городах. Известны два писателя - Александр Мелентьевич Волков (1891-1977),автор известной серии книг для детей от "Волшебника Изумрудного города" до "Желтого тумана" и публицист Олег Васильевич Волков (1900 -1996)чья жизнь овеяна легендами.Дворянин,вступивший в армию Корнилова и пытавшийся спасти от расстела царскую семью,тридцать лет провел в лагерях ГУЛАГа. После освобождения отдал весь свой талант защите национального наследия России, сохранению чистоты русского языка, культуры, природной и исторической среды. Стал лауреатом Государственной премии России и кавалером ордена Франции за заслуги в области литературы и искусства.
Надо так же упомянуть Александр Николаевич Волкова(1886-1957), российского живописца-кубиста,который прожил жизнь в Узбекистане и воспел этот прекрасный край в своих полотнах.
URL записи
Нашла статью на просторах Дневников. Думаю многим она уже знакома, а если нет, то многим будет интересна
